стихи обо всём
Мой "психопатологический" автопортрет проза стихи сатира и юмор
Судьбы моей скрипучая дрезина
Везет меня вперед ржавой колеёй,
Сквозь нужды безводную пустыню
И неудач палящий зной.
Вот пройдена пути уж половина,
И запас терпенья остался небольшой,
А вокруг всё жуткая картина,
Что в кошмарах снится нам порой:
Впереди мечты трясина,
А над нею лжи туман густой;
Cзади, воспоминаний бурная стремнина,
А за нею впечатлений перегной;
Справа, сомнений цепких паутина,
А слева, желанья хищные рыскают толпой,
Внизу, забот бездонная пучина,
А сверху, сожалений злобных рой;
Пруд способностей вдали,
Поросший сверху тиной,
А на дне разочарований слой;
Со мною рядом, скаля зубы и щетинясь,
Бредет ехидной зависти конвой,
А вдогонку, угрожая без причины,
Страхи тявкают наперебой.
Но от безумной отчаянья лавины
Способ нашел я неплохой:
Нет, не Голливуда пресные картины,
Где всю дорогу скачет полупьяный
На лошади ковбой,
Где вечные скитанья Индианы,
Что в погоне за чашкой не простой,
Не туда все время попадает,
Забывая, где он есть и кто такой,
Где мафию громит упрямо;
Всегда невозмутимый и прямой
Норрис Чак - герой Вьетнама,
Что не может без подвига уснуть,
А его начальство ломает голову ночами,
Куда б маньяка этого спихнуть;
Где в грозу, сквозь мир иной,
Упав на землю без штанов,
Тупой, угрюмый черт стальной
Всех побеждает человечества врагов;
Где животных верный друг,
Псу внимательно заглядывая в уши,
Мило улыбается вокруг,
Дурковатый Джеймс Билуши;
Где опечаленный Вандам,
Растягивая мышцы без конца,
В зеркало смотрит по утрам,
А после долго ищет брата близнеца,
Не понимая, что это был он сам;
Где Стив Сигал, тонкостей знаток Востока,
Ни на кого другого непохожий,
Хулиганов пугает до смерти, жестоко
Своей непроницаемой бульдожьей рожей;
Где Сталлоне, скалолаз неустрашимый,
Судьбой безжалостно гонимый,
Любит по лесу бродить угрюмо,
Занят непрошенною думой,
А если кто встретится ему,
Он тут же вынимает ловко
Свой знаменитый не то меч, не то ножовку;
Где инкубатор опер мыльных,
В которых смысл давно упущен,
И еще угар былых в эфире
Не сошел с экранов пыльных,
Еще от Санта-Барбары удушья
Не оправилась Россия,
А уж опять, засев к экранам,
Вся страна, зевая скучно,
Новым окуталась дурманом;
Где разведки агент их лучший,
Раскрывая сотни злых секретов,
Клеймит позором, пусть и заблудший,
Но наш родной Союз Советов.
Нет, рецепт у меня свой:
На чердаке, где узкий лучик света,
Где детства мир, забытый мной,
Где жизнь была улыбками счастливыми согрета,
Где страны волшебной ключик золотой,
Где чистые мечты в платья белые одеты,
Где старых сказок мир живой,
Там, в пыли, нашёл я лампу Аладдина,
И теперь, когда болен я душой,
Я выпускаю, словно из бутылки Джина,
Тот детства мир, забытый мной.
О политике
Разинув рты, достав плакаты,
Все кричат об одном:-
Двойные стандарты! Двойные стандарты!
Пора уж понять давно,
Политика - это игра в карты,
Обычная азартная игра.
В самом большом казино -
Организация объединенных наций,
Всех мастей шулера,
Тасуя колоды хитрых комбинаций,
Со смертью играют в покер,
А в этой опасной игре,
Смотри в оба, и слушай лучше:
Двойного стандарта джокер
У каждого есть в рукаве,
На всякий пожарный случай.
И в этой игре, ни много ни мало,
Надеясь на лакомый куш,
В безумной горячке азарта,
Какой-нибудь катала ...
Может легко поставить на карту
Сотни человеческих душ.
Все мы знаем, видим и слышим,
Что такое двойные стандарты,
Но от этого легче не стало:
Мы все в этом мире зависим
От того, как ляжет крапленая карта,
Все мы жертвы двойного стандарта.
В эпоху шагнули мы современную,
Но так и не создали средства
От коварных интриг и алчных спекуляций,
И кричи, не кричи во Вселенную,
Никто не услышит протеста:
Организация объединенных наций -
Всего лишь Химера, пустое место.
Снова шалят у планеты нервы:
Смотри в оба и слушай лучше.
Нет, мы не шагнули - мы рухнули в новую эру,
И, да спасет Господь наши души!
(после ввода американских войск в Ирак)
. . .
Мне б табачку покрепче
Закурить самокрутку
Как на фронте дед,
Разумное!? Доброе!? Вечное!?:
Политики – проститутки,
Прошлое – бред,
Звезды – погоны,
Купюры – монеты,
Грязные притоны –
Большие кабинеты,
Кошки – собаки,
Правда – ложь,
Пьяные драки –
Любовная дрожь,
Карьера, удача -
Большие гонки:
Тачки, дачи,
Купить – продать,
Насиловать, убивать.
Облезлая кляча –
Родина Мать:
Тяжёлые роды –
Речи, дебаты,
Дети – уроды,
Больные солдаты,
Светские сплетни,
Научные споры,
Слуги народа –
Мошенники, воры,
«Защитники веры» -
Посланцы Аллаха,
Позолоченный крест,
Кровавая плаха,
Голые груди –
Лысое темя.
Сумасшедшие люди,
Безумное время.
Послать бы всех грубо,
Подальше, на …,
Да выпить водки…
Цежу сквозь зубы
Оперативные сводки…
. . .
Сошла с души лавина,
И гул её давно затих.
Что ж, не моя ты половина,
И в объятьях рук ты не моих,
Но я не плачу, и не рыдаю:
Мне снова даль волнует кровь,
Ведь я знаю, точно знаю,
Что в сиянье глаз других
Найду я и твою любовь.
. . .
Как часто, в жизни, мы могли
Услышать, понять, простить друг друга,
Но расходились как в море корабли,
В черте самодовольного замкнувшись круга.
. . .
Что такое дети?
Это милый вздор
И звонкий смех,
Горящие глаза
И шалостей задор,
Это мир счастливый
Откровенной простоты
И веселых игр,
Пора открытий чудных,
Наивные мечты,
И свежих впечатлений дух.
Мы стали взрослыми давно,
Но детские черты храним:
Сказки бабушкины вслух
Сменили мы на домино,
И теперь хотим мы не конфет,
И не пирожного хотим.
Нам поздней ночью
И чуть свет
Подавай depraved интим.
А что б к жизни
Не утратить интерес
Нам милую игрушку
Подарил прогресс.
И на новый temptation пир,
Нас приглашает
Виртуальный мир.
Обо всем забыв на свете,
Как в сказку погружаясь,
Сидим часами в Интернете.
Скажи, мой друг,
Ну, разве сами мы не дети?
. . .
В твоих глазах так много разных чувств:
И свет надежды зыбкой,
И материнская любовь,
И дикой страсти пламя.
Владей я всеми из искусств,
Твоей загадочной улыбки,
Что так волнует кровь,
Я не смог бы выразить словами.
Закат
(подражание Есенину)
Прокатилось солнце по небу колесом,
И упало в поле, что за моим окном.
Словно от удара вспыхнуло зарей,
И разметало искры алою росой.
Свет дневной угас почти,
Будто снег впитал последние лучи.
Вот уж небо, провожая день былой,
Засветилось ласково первою звездой.
И мир земной, уставший днем,
Ночь укутала морозным хрусталем.
А вечно бурный жизненный поток
Устремился, вслед за Солнцем, на Восток.
(Зима, 1999г.)
. . .
Свою боль от меня скрывая,
Меня ты ревнуешь к другой,
Но не стоит напрасно болеть:
Раз я выбрал тебя, дорогая,
То и жить хочу рядом с тобой,
И с тобою же рядом хочу умереть.
, . .
Входя в знакомую мне лавку,
Что с вывеской на прутьях гнутых,
Якобы взять спичек коробок,
Тебя я вижу у прилавка,
И за печатью губ твоих надутых,
Немой читаю я упрек …
. . .
Осенний вечер,
Увяданья прелестью,
Душу мне куражит.
Свежий ветер,
Листьев прелостью,
Память мою будоражит.
. . .
(из письма Президенту)
Все мы гости на этом свете,
Все мы дети Вездесущего,
И перед ним за дела свои в ответе,
Но я к Вам обращаюсь, власть имущие:-
Ослепли Вы что ли?
Стоит порыться в государства фундаментах,
Не там ли бомба – беспредел в департаментах,
И тому подтвержденье – события в школе.
Красивые речи говорите Вы вслух,
А до дела доходит тогда лишь,
Когда клюнет в одно место петух.
Кричите, что есть силы
Во все горло про то,
Что терроризм есть зло,
И как это подло и гадко:
И строят роскошные виллы,
И ездят в шикарных авто
«Законопослушные» блюстители порядка.
И это там, на Неве и Неглинке,
Что уж тут говорить о глубинке.
Что с Вами случилось такое?
На словах говорите одно,
А не деле совершенно другое.
Может быть виновата страна,
Может быть место плохое?:
Ни Запад, ни Восток,
Не страна, а междуречье,
Сплошные парадоксы, противоречья.
Или, может быть, контузия у Вас-
Разума увечье?
Тогда к чему все эти ахи, вздохи?
Может быть дела у наc не так уж плохи?
И если верить Пушкина словам,
Что гений – парадоксов друг,
То, куда не глянь по сторонам,
У нас все гении вокруг.
А вывод, товарищи иль господа,
Здесь может быть таков,
Что у нас страна отнюдь не дураков,
А гениев страна.
Тогда к чему все эти споры,
Может нам пришла пора
Узаконить незаконные поборы,
И сказать хочу я смело,
Как гражданин я в праве,
Что, взяв в руки это дело,
Введя налог со взяток,
Мы существенно поправим
Бюджета вечный недостаток.
С бандитами составим договор,
Дав лицензию на преступленья,
Пусть несут комиссионный сбор,
Что за даром сносить глумленья.
Так, постепенно цены повышая,
Быть может, через сто,
Иль двести лет,
Мы в свою казну перекачаем
Неистощимый аль-каиды бюджет.
И от отчаянья, впадая в пессимизм,
Сам собою исчезнет терроризм.
А что б на безобразия не падал спрос,
Мы им будем, иногда,
Для подогрева, устраивать допрос,
И они нам будут очень рады
Поведать сказки Шахразады
О том, как их – саму невинность,
Злой дядя с черной бородой
Заставлял детишек убивать,
Жертвуя собой.
И судьи, от жалости в лице меняясь,
Сменят гнев на милость,
Горькими слезами обливаясь.
А что будет завтра? – плевать, все равно,
Ведь за все заплачено давно.
Так то вот, господа власть имущие,
Докатились мы до точки, до абсурда
А может быть нагородил я зря,
Но это я пишу не славы для,
Я далеко не лучший и повес,
Я всего лишь пытаюсь достучаться до небес.
Это всего лишь эмоции мои,
Их переживай, не переживай …,
Но коли был бы я не прав,
Мы б сейчас не пожинали,
Сей кровавый урожай.
И чтобы избежать губительной напасти,
Пора Вам навести порядок наконец
Во всех эшелонах власти.
Все мы от этого устали,
Все мы жаждем перемен,
Так сделайте же так,
Чтоб друг друга мы уважали,
Что б со смертью больше не играли
В безумную игру,
Что бы звучало как раньше - солидно,
Знакомое всем:-«..я мзду не беру,
Мне за державу обидно..»
(2004г., осень, после событий в Беслане)
Я - твоя река, Ты – мой океан
Любви моей полноводная река
К тебе течет сквозь бури и туман.
Распахни ж навстречу, милая,
Своих объятий берега,
Своей души бездонный океан.
Пусть в этом трепетном порыве,
Твои печали унося с собой,
Я брошусь с высоты обрыва
В тебя как в омут с головой.
В тебе я растворюсь,
Забыв о боли,
Как растворяется усталая река,
Утопая в нежном лоне моря.
Пусть чувства страстные мои
В тебя ворвутся жаром губ
Как воды бурные реки
Стремятся в океана глубь.
Пусть в это вечности мгновенье,
Разрушив все преграды,
Оставив позади сомненья,
Сольемся мы одной водой.
Пусть опять нас жизни разлучит круговорот,
И мне вслед помашешь ты волной,
Но обязательно тот миг еще придет,
Когда я снова вольюсь в тебя рекой.
И меня, уставшего от долгого пути,
В себе ты снова укроешь от тревог,
Мне лучшего приюта не найти,
Лишь с тобою я не одинок.
И нет во мне ядовитых примесей,
Ревностью мои не отравлены мечты,
Может, я воображеньем не богат,
Но знаю, что отличить сумеешь ты
От моей любви других потоков мутный суррогат.
К тебе стремилось много рек,
Берега хлестая пенной силой,
Но жизненной рутины вязь
Сковала их недолгий бег,
Их чувства обратились в грязь,
Любовь их на дно осела илом.
Лишь я, в своем потоке бережно собрав:
Солнца яркий свет и синеву небес,
Нежный аромат цветов и терпкий запах трав,
Тепло долин и горную прохладу
К тебе несу,
Твои объятья принимая как награду.
И пусть меня ждут невзгоды и мрак,
Я не заплутаю, предаваясь грусти.
Впереди мне светит глаз твоих маяк,
Найду я путь к твоим губам,
Ведь они – души моей устье.
. . .
Резко, слащавым, едким угаром,
Брызнет в душу корысти яд,
Словно знойным пустынным жаром
Повеет в цветущий весенний сад.
. . .
Опавшие листья,
Словно прошлого дни,
С ветвей облетают они.
Опавшие листья
Такие все разные:
Серые, желтые, красные.
Опавшие листья
Сметает метла,
Опавшие листья
Сгорают до тла.
Муки лиры
И что со мной твориться, ты послухай:
Вчера всю ночь не спал я от тоски.
-И что же? Как назойливая муха
Всю ночь стучала муза мне в виски.
Да, братцы, плохо дело,
Коль чувства наши сбросили узду.
Глаз не сомкнуть, и ноет тело,
Да, что там тело – душа как будто бы в аду.
Как наглую мне усмирить?
Что делать с этой тварью?
Само`му в петлю лезть? Шары залить?
Ну, нет, меня так просто не возьмешь!
Держись, докучливая вошь!
Бранился я, тебе набью я харю!
А она мне в ухо, спокойно так:
-Коля не бузи, ей Богу, ты дурак.
Ты в сети крепкие попался,
Давай кричи, визжи, ругайся матом..
Тебе не вырваться..
Это не то, что там тебе:
«Слуга ца-рр-ююю!!! Отец сол-дааа-там!!»!
-Здесь дело тонкое, поверь!
Давно твою я душу наблюдала,
И к твоей зазнобе, я тебе открою дверь…
-Ну, что разъё…е тело. Ой!
Вот, черт! Совсем забылась я с тобой.
-Так, что же по рукам?
-Тогда за дело.
-Давай скорей, без проволочек,
Бери бумагу, карандаш.
-Смелей! Не надо много строчек…
Пиши скорее! Ну, шабашь!
-Рассвет уж близко, мне пора..
И упорхнула в утреннюю тень.
Так писал я вирши до утра
Вот такая, понимаешь, хренатень.
О сексуальных меньшинствах
Я дружу с природы естеством
И скажу без мудрости лукавой:
-Мужик в ней
Должен оставаться мужиком,
А баба должна быть бабой.
. . .
Там, где Терека крутые берега,
Где России южный край,
Где яблоки растут и курага,
Там есть станица Галюгай.
Чтоб Матушку Россию не терзали,
Хищные черкесские ножи,
Казакам Екатерина наказала
Здесь хранить святые рубежи.
. . .
Не моя в том заслуга,
Что родился я на свет Божий,
Бог умом не обидел,
Да и, кажется, вышел рожей.
Не люблю я трендеть попусту,
Я много по свету хаживал,
Научился солить капусту,
И даже рифмы слаживать,
Только дал себе я слово,
На свете этом,
Сначала быть мужчиной,
А после уж - поэтом.
. . .
Не важно, кем ты был,
Банкиром или пьяницей,
Важно, что ты жил, надеялся и верил,
Ненавидел и любил,
И за все, за это
Пусть тебе достанется
Кровь неизвестного поэта.
(2005г., зима, сдача д.крови)
. . .
В ней было всё:
Страсть и нежность,
Призывность и отпор,
Стыд и дерзость,
Прощенье и укор.
Как будто бы в заоблачную высь
Любовь мне двери отворила,
И чувство, вечное как жизнь,
Покоем душу напоило.
«Идиллия»
Милая, не говори мне о делах,
А лучше песню тихо спой,
Разожги в душе моей очаг,
Пусть он согреет нас с тобой.
Мы посидим спокойно у огня,
Ты ко мне протянешь руки,
И взглянешь нежно на меня,
Я отвечу ласковой улыбкой
И крепко обниму тебя,
Ко мне на плечи
Ты положишь руки,
И, забыв тревоги дня,
Ты услышишь сердца моего
Трепетные звуки.
Старец
Мудрый старец, взор его необычайный,
Из-под снега старческих седин,
Проникает во Вселенной тайны,
Струясь из души немыслимых глубин.
. . .
Мы опять ворвались в Новый год,
Оставив массу впечатлений
В его распахнутых вратах,
О радостных свершеньях
И несбывшихся мечтах.
Килограммы оливье и шпрот,
Превратив в продукт пищеваренья,
С улыбкой кислой на устах,
Спешит измученный народ
На рабочих освоиться местах
. . .
Как венец кровавой смуты,
Сорвав интриг дворцовых путы,
Небо, слыша стоны и мольбы,
На Рима третьего холмы
Под сенью царского шатра
Явило гений Великого Петра.
Так, повторяясь раз от раза
Рожденьем нового утра,
На сумрачных холмах Кавказа
Явила вновь Всевышняя природа
Дух Петров заблудшему народу.
. . .
Милая, я счастья большего не знаю,
Когда в глаза твои гляжу,
Я себя в них каждый раз теряю,
И каждый раз себя в них нахожу.
Милая, я большей радости не знаю,
Когда в тепло души твоей вхожу,
Себя в тебе я каждый раз теряю,
И каждый раз себя в тебе я нахожу.
Милая, о счастье большем не мечтаю,
Лишь всегда себя в глазах твоих читать,
И тебя в своих глазах я отражаю,
Чтоб ты всегда могла во мне себя узнать.
Автор: Николай Башкатов